С удовлетворением Бехтерева отмечала, что «мозг человека меньше чем за два поколения оказался способным адаптироваться в практически совершенно новом мире. Катастрофа не произошла. Видимо, в мозгу есть механизм самосохранения, самозащиты. Или же имеются избыточные возможности справиться с новизной, со шквалом перемен».

«Могущество нашего мозга, его потенциальные возможности очень велики, до сих пор мало используются и, вероятно, даже не полностью разгаданы нами. Вероятно, 99% способностей человека растрачиваются попусту; даже сегодня люди, считающие себя культурными и образованными, работают всю жизнь, постигая на мгновение те могущественные, но глубоко скрытые возможности, которыми располагает их разум».

Этими словами американского ученого и фантаста А. Кларка мы и закончим эту тему.

После того как астрономы нанесут на карты мириады галактик с такой точностью, с какой мы этого пожелаем, мы все еще будем продолжать изучать наш неизмеримо более сложный мозг, который их сосчитал.

Мечта писателя пока не сбылась. Хотя успехи в изучении мозга громадны, принципы его работы во многом не ясны и теперь. По-прежнему полтора килограмма розовато-серого драгоценного вещества (тут заключена вся наша способность думать, любить, строить планы, сожалеть о прошлом — короче, все, что составляет наше сознание) предстают перед учеными загадочной страной, бросающей вызов нашей пытливости, нашему настойчивому и нескромному желанию дойти в познании до последних рубежей.

Обычно первое знакомство с чужими странами мы начинаем, держа в руках географическую карту. «Карта» мозга отчетливо делится на два полушария, словно это земной шар. И тут исследователи наоткрывали немало Америк, тесня «белые пятна» неизведанного (на дошедших до нас византийских, арабских, средневековых картах узорные линии делили мозг — его кору — лишь на три части: в первой располагались фантазия и воображение, во второй — мысли, рассуждения, в третьей — память).

Первые исследователи мозга давали бороздам и извилинам латинские названия, которые звучат сейчас довольно странно: «морской конек», «лира Давида», «турецкое седло», «борозда птичьей шпоры», «сильвиев водопровод», «воролиев мост». Остались на карте и следы имен первооткрывателей — Ролландова борозда, зона Лиссауэра, клетки Беца, ядро Бехтерева...

Колумбы мозга только намечали контуры разведанных «материков», прочному освоению новых земель мы обязаны многочисленным отрядам нейроанатомов и нейрофизиологов.

Мозг — это себялюбивый вампир: каждую минуту он поглощает примерно 0,7 литра крови. Что бы ни происходило в организме, мозг требует питания в первую очередь, ибо перерыв в снабжении кислородом или глюкозой хотя бы на одну минуту приводит к потере сознания. Через восемь минут наступает смерть.

По какой-то причине мозг нуждается в более интенсивном кровоснабжении во время сна, а не во время бодрствования. (Все больше находит поддержку предположение о том, что в психической активности мозга перерывов нет: этот орган трудится круглосуточно!)

Еще любопытная деталь: для мозга более естественны попеременно сменяющие друг друга трех-четырехчасовые периоды сна и бодрствования, как у грудных детей. Однако человек постепенно научился тратить на сон не половину, а только треть своей жизни.

Эта структура мозга управляет важнейшими рефлексами: глотания, кашля, здесь контролируется дыхание, ритм сердцебиения. Тут собраны простые, но твердые правила жизни, рассчитанные на незыблемое, прочное устройство окружающего мира.

Над «мозгом рептилий» расположен промежуточный мозг, известный также под названием «старый мозг млекопитающих». Это приобретение было сделано ранними млекопитающими, жившими около 150 миллионов лет назад. Здесь находятся центры обоняния, вкуса и эмоций. Эмоции — страх, заставляющий при малых шансах на победу спасаться бегством, ярость, удесятеряющая силы при борьбе в благоприятной ситуации, — были следующей (после инстинктов) важной ступенью в эволюции нервной системы животных, оружием, доставшимся в наследство человеку.

И наконец, третья («шляпка гриба»), самая молодая часть мозга (появилась примерно 20 миллионов лет назад) — большой мозг. Средоточие наших способностей к речи и абстрактному мышлению.

Три мозга в одном! Огромное богатство, которым мы еще плохо владеем. Инстинкты, эмоции, мышление не всегда находятся в ладу друг с другом, плохо «стыкуются», вступают во взаимные противоречия. Не оттого ли интеллект, это высочайшее благо, человек подчас обращает себе во вред?

В организме человека мозг является настоящим «государством в государстве». Биохимики полагают, что обмен веществ здесь раз в десять интенсивнее, чем в любой другой ткани. Мозг питается кровью особого состава, у него свои выделения и свои яды, и он может испытывать недостаток необходимых лишь ему веществ.

Ученые полагают: «период полураспада» мозга превышает продолжительность «жизни» всего организма человека. Мозг — самая долгоживущая его часть. Если бы можно было обеспечить мозгу необходимое питание и доступ кислорода (то есть достаточный приток крови), он, видимо, работал бы безотказно сотни лет!

Чащоба нервной ткани окрашена в два цвета: серый — скопления нейронов, и белый — ассоциации их отростков (аксонов и дендритов).

Слой серо-белого вещества, покрывающий (толщина — несколько миллиметров) полушария большого мозга,— это и есть та «сцена», на подмостках которой для каждого из нас разыгрывается пьеса «жизнь».

А еще можно говорить о нейронных «галактиках», о «звездных мирах» мозга, ибо количество нейронов практически столь же бессчетно, как и число звезд на небе.

Но задумаемся: 10 миллиардов нейронов — это много или мало? Отчего именно это число способно вместить в себя весь окружающий нас мир?

Ну, 10 миллиардов, скажет математик,— это число маленькое. В шеренге настоящих арифметических великанов: триллион — 1 000 000 000 000, квадраллион — 1 000 000 000 000 000, квинтиллион— 1 000 000 000 000 000 000, секстиллион, септиллион, октиллион, но-ниллион, дециллион — миллиарды явно стушевываются, кажутся пигмеями.

(Это число никак не называлось, пока один известный математик не спросил как-то у своего девятилетнего племянника, как бы его назвать. «Гугол»,— ответил мальчик. Так это число и стало именоваться в математических книгах.)

Гугол — несомненно громадина. Но почему она самая-самая? Да потому что, как ни раскидывай, какую процедуру перебора предметов, мгновений (с момента затвердения Земли прошло всего 10 секунды) ни выдумывай, превзойти гугол невозможно. Скажем, по подсчетам физиков, количество элементарных частиц во всей нашей Вселенной не больше, чем 1088. То есть все равно много меньше гугола!